Откровения банковского мошенника Часть IV: Сделать так, чтобы клиент захотел кинуть своего

Чтобы провернуть схему по обналу, преступники задействуют много людей. Нужно обеспечить себя поставщиками информации в банке, заручиться покровительством в полиции, организовать юридическую поддержку, а также подобрать крепких ребят, чтобы «решали» ситуации силовыми методами.

Но самые главные «исполнители» действуют максимально скрытно, и к ним не должна привести ни одна ниточка. Для «выступления» на публике выбирается только одно лицо — номинальный директор подставной компании, он же «дроп» (от англ. drop, сбрасывать), если выражаться на профессиональном жаргоне обнальщиков.

Что это за отчаянные люди, какова их роль — об этом и пойдёт речь дальше.

О том, какие структуры сотрудничают с обнальщиками, читайте в предыдущей статье.

— Где вы берёте дропов?

— Находим по своим каналам. У нас же в стране постоянный кризис, денег у всех мало. Многие готовы стать директором за 3к и по столько же получать за выезд (личное участие в оформлении документов. — прим.ред.). Договариваемся, объясняем, что он заработает, и мы его не оставим. Выйдет, максимум 30-40к — ему и хорошо. А если 300к предложишь, естественно, он согласится. Опять же, мы его заверяем, что всё под контролем, а он под защитой. Говорим: вот твои 300к, но за них тебя валить не будут.

— Скажи, а дроп понимает, когда происходит «кидалово»?

— Иногда да. С ним договариваются, обсуждают его поведение в разных ситуациях. Многие за своими директорами совсем не следят, а это критично. Сегодня директор «свой», а завтра у него форс-мажор или ещё чего. Он сворует, и всегда найдёт себе оправдание. Бить его бесполезно. Возможно, он даже скрываться не будет. Скажет: просто была такая ситуация, готов отработать. Но тебе-то это не надо: это долго и минус деньги.

Если человек должен тебе 5к — это его проблемы, а если 5 миллионов, то уже твои. Потому что ему уже всё равно, он расслабляется: мол, найдут какую-нибудь тему, чтобы он смог её отработать. А найти нужно тебе. Лучше этого не допускать. Поэтому мы со своими дропами сидим плотно, тратим на это деньги, но тем самым ограждаем себя от их подставы.

— А бывало, что к дропу приходили, и он вас сдавал?

— Дропы дома не живут. Бывало, приходили к его родителям или тем, кто живёт по регистрации. А что они скажут? Ну, мы ему позвоним, поговорим. Ну, дроп переживает, конечно, но максимум, чем это заканчивается — разговором с родителями: никого не знаю, это мошенники к вам приходили, всё норм.

— Если силы равны, всё решает директор?

— Скорее, связи. Но если веса одинаковые и по связям, то решает тот, на чьей стороне закон. А закон на стороне директора — он единственный хозяин компании. Понятно, что нужно определённые движения сделать, чтобы его не поменяли: поставить запрет на регистрационные действия, отследить всё. Но могут поменять и без уведомления, даже учредителя поменять можно, и никто об этом не узнает — нюансов много.

— А где вы берёте жертву, сами ищете?

— Начиналось с того, что люди приходили сами. Объёмы постоянно росли, и когда оборот левого кэша вырос очень сильно, мы перестроили всю работу под новые условия. Раньше смотрели, искали, кого отработать. Сейчас уже слишком большая база, обычно сами звонят.

Но можно и подтолкнуть. Сделать так, чтобы клиент захотел кинуть своего. Говоришь ему: «Мы тебе кэш делаем под 15%, при этом 3% отдаём твоему родственнику. А так могли бы за 12% делать». Тот возбуждается, говорит: «Ничего себе, серьёзно что ли, родственник 3% берёт? Ну нах его!».

Не вопрос, продолжаем без родственника. А когда происходит кидок, то он уже ни к кому не придёт. Вот и всё. Суммы бывают хорошие: и по 30, и по 40 (миллионов. — прим.ред.) проходили. Но понятно, сразу такие суммы клиенты не ставят, надо поработать, раскрутить сначала.

— А своих клиентов кидаете?

— Нет, конечно. Свой кэш сами генерируем и никогда не делаем так, что просто захотели, и исполнили. Хотя в Москве есть команды, в основном из кавказцев — вот им не принципиально. Они берут пул клиентов, начинают помалу. А потом им понадобилось 100 млн сделать и они просто сотню клиентов по 1 млн исполняют.

Мы так не делаем. Хочет клиент кого-то отработать — мы проговариваем моменты и работаем. Если никто никого не хочет исполнять — работаем нормально дальше. Поэтому нам никто ни разу не говорил, что мы поступили некрасиво. Долгосрочные отношения для нас важнее. Если клиент сам себя плохо не поведёт, конечно. А просто так не меняем договорённости и не кидаем.

— Если вы взялись, вам можно помешать?

— Если директор наш, то мы это сделаем, 99%. Достаточно и учредителя — он владелец. Если есть инфа о счёте, где лежат деньги, то и без директора всё проходит гладко. Договоримся со всеми: с банками, с ментами и т.д.

Похоже, мошенников нисколько не смущает, что преступление не может быть благородным по определению, а такие понятия, как долгосрочные отношения и договорённости выглядят здесь, как насмешка.

В криминальную мясорубку летят армии «пешек»: дропов, бойцов, рядовых банковских менеджеров. Они гонятся за мелкой выгодой, помогая воровать у государства бизнесменам и чиновникам.

Но «обнальщик» убеждён, что он и его «коллеги» занимаются самым обычным бизнесом. Почему он сделал такой вывод — читайте об этом в заключительной части.