«Хлопковое дело»: проблема принудительного труда на хлопковых полях в Узбекистане

Производство хлопка является важной частью экономики Узбекистана. Эта отрасль находится под полным контролем государства, а на сборке хлопка задействовано около миллиона государственных служащих, работников частного бизнеса и детей. Однако многие из них работают подневольно, получая за свой труд маленькие деньги или вовсе не получая их. Несмотря на заявления Международной организации труда об окончании систематического использования принудительного труда и привлечения детей к работе в хлопковой индустрии в Узбекистане, в 2019 году было зарегистрировано около 102 тысяч сборщиков хлопка, работавших подневольно. Но почему правительство Узбекистана все еще использует в этой сфере подневольный труд? Как ситуация в хлопковой отрасли изменилась в 2020 году на фоне распространения COVID-19, и что будет происходить в ней дальше?

«Добровольно-принудительный» труд

На протяжении долгого времени хлопок является основной товарной культурой Узбекистана. В советскую эпоху на Узбекскую ССР приходилось 70% хлопкового производства всего Союза. Уже тогда правительство строго контролировало отрасль, и устанавливало квоты для обеспечения эффективного производства околтина («белое золото» − прозвище хлопка в Узбекистане) в колхозах. Однако уже тогда хлопковую отрасль преследовали политические скандалы.

В конце 1970-х годов вспыхнуло известное «хлопковое дело» − собирательное название для серии уголовных дел об экономических и коррупционных преступлениях в Узбекской ССР. Из-за нереалистичных планов для хлопковой промышленности, устанавливаемых Госпланом, узбекское руководство пошло на многомиллионные приписки и двойную бухгалтерию, создав целую коррупционную систему, пронизывавшую все ступени государства сверху донизу.

Следственная группа, ведущая расследование дела о должностной мафии в Узбекской ССР, демонстрирует ценности, изъятые у преступников, бравших взятки, 1 апреля 1988 года

Однако после смерти в 1982 году генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева, находившегося в хороших отношениях с узбекским руководством, началось расследование «хлопкового дела», которое продолжалось до 1989 года. Было произведено несколько громких арестов, включая, например, бывшего министра хлопкоочистительной промышленности В. Усманова, начальника ОБХСС Бухарской области А. Музафарова, первого секретаря ЦК КП Узбекистана И. Б. Усманходжаева и зятя самого Брежнева Ю.М. Чурбанова.

Но в 1991 году президент уже независимого Узбекистана Ислам Каримов помиловал всех осужденных по «хлопковому делу», отбывавших наказание на территории страны.

В настоящее время производство хлопка продолжает оставаться важнейшей составляющей экономики Узбекистана. Годовое производство «белого золота» составляет около 1 миллиона тонн волокна (4-5% всего мирового производства), а его экспорт составляет 700-800 тонн (10% мирового экспорта) в год. По масштабам производства и экспорта хлопка Узбекистан занимает 8 и 11 место в мире, соответственно. Так, в 2006 году на хлопок пришлось 17% от всего экспорта Узбекистана.

Ежегодно на производстве хлопка задействовано около миллиона человек, в число которых входят государственные служащие, работники частного бизнеса и даже дети. По данным организации Walk Free Foundation, на хлопковых полях работают 4% населения Узбекистана, собирая урожай, дающий почти четверть ВВП страны.

Однако многие из этих людей работают принудительно, получая за свой труд маленькие деньги или же не получая даже их. В период правления президента Каримова узбекские власти предпочитали отрицать саму проблему принудительного труда в хлопковом секторе. Однако при новом президенте Шавкате Мирзиёеве ситуация изменилась.

Выступая в сентябре 2017 года на Генеральной Ассамблее ООН, Мирзиёев признал существование проблемы принудительного труда и заявил, что правительство Узбекистана вместе с Международной организацией труда (МОТ) работает над ее искоренением.

Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев

Необходимо отметить, что в период 2017-2019 годов масштабы принудительного труда в Узбекистане действительно серьезно сократились. Так, в 2018 году была прекращена практика отправки на сбор хлопка учителей и медицинского персонала. А в июне 2019 года Узбекистан ратифицировал Протокол к Конвенции №29 Международной организации труда 1930 года о принудительном труде (Женева, 11 июня 2014 года).

Этот документ устанавливает новые обязательства по предотвращению принудительного труда, защите пострадавших от него и обеспечению им доступа к средствам защиты. Участие Узбекистана в Протоколе способствует развитию его законодательства в соответствии с международными стандартами труда и дальнейшему сотрудничеству с МОТ по искоренению принудительного труда.

В начале 2020 года Международная организация труда опубликовала отчет, в котором пришла к выводу, что системному использованию детского и принудительного труда на производстве хлопка в Узбекистане был положен конец. В отчете утверждается, что в 2019 году более 94% наемных работников участвовали в сборе урожая без принуждения, а порочная практика привлечения учителей, студентов и медицинского персонала была полностью прекращена.

Кроме того, в 2019 году было зарегистрировано на 40% меньше работавших принудительно, чем в предыдущем году. Заработная плата сборщиков хлопка была повышена, а их условия труда, включая питание и гигиену, улучшились.

Возросло и количество инспекторов труда (с 200 до 400), а за нарушения, связанные с принудительным трудом, были наказаны 259 государственных чиновников, руководителей организаций и менеджеров. В основном их наказали штрафами, размер которых также вырос в 10 раз по сравнению с 2018 году.

Отношение правительства Узбекистана к проблеме принудительного труда выразила председатель Сената страны Танзила Нарбаева: «Принудительный труд совершенно неприемлем и ему нет места в современном Узбекистане. Впереди еще много работы, но нас вдохновляют положительные результаты проводимых реформ».

Однако несмотря на все эти положительные изменения, проблема принудительного труда в Узбекистане все еще существует. В своем отчете МОТ признает, что в 2019 году было зарегистрировано 102 тысячи человек, принудительно собиравших хлопок. А эксперты сообщают о мобилизации на хлопок работников бюджетных организаций, курсантов милиции, военных, сотрудников банков и заключенных, а также о вымогательстве средств у населения и работников учреждений на оплату мардикоров (наемных сборщиков хлопка).

По мнению исследователя Алишера Ильхамова, по вопросу борьбы с принудительным трудом правительство Узбекистана заняло двоякую позицию.

С одной стороны, некоторые министерства наделены полномочиями для того, чтобы бороться с этой проблемой в сотрудничестве с МОТ, например, министерство занятости и трудовых отношений. Представители этого органа, в частности, утверждают, что применяют санкции к тем, кто нарушает запрет на принудительный труд. Но в то же время точной информации о том, кто именно из официальных лиц был наказан и каким образом, министерство не предоставляет. Кроме того, для усиления этой деятельности министерства труда президент Мирзиёев назначал спикера Сената Танзилу Норбаеву национальным докладчиком по противодействию торговле людьми и принудительному труду в Узбекистане.

Но, с другой стороны, наследием еще советских времен выступают централизованные и обязательные для исполнения квоты по сдаче хлопка. В отрасли, где государство сохраняет монопольный контроль, чиновники делают все, чтобы выполнить эти квоты. Прежде всего, этим занимаются министерство финансов, министерство сельского хозяйства и хокимы (главы местных администраций).

Собственно, именно хокимы являются наиболее публичными фигурами, которые отдают указания по мобилизации населения на сбор хлопка. Учитывая обязательные квоты, спущенные сверху, а также низкие цены за хлопок, которые не покрывают стоимость производства, у хокимов фактически нет другого выхода, чем прибегать к традиционной практике принудительного труда. Они попросту делают рациональный выбор, прекрасно зная, что за невыполнение квот последует реальное наказание, вплоть до снятия с должности, а за принуждение к труду их чаще всего могут просто поругать, да и это еще не факт.

Однако можно сказать о том, что ситуация с подневольным трудом в хлопковой промышленности в Узбекистане с приходом президента Шавката Мирзиёева начала меняться к лучшему. А как на нее повлияло распространение пандемии коронавируса в 2020 году?

Новые и старые тенденции

В январе 2020 года президент Мирзиёев, выступая в парламенте Узбекистана, заявил, что государство будет постепенно сокращать свою роль в торговле хлопком и пшеницей, открывая возможности для частного бизнеса в самой густонаселенной стране Центральной Азии и одном из крупнейших производителей хлопка в мире. «Наши люди могут быть не готовы к этому, но, если мы постепенно не откажемся (от государственной монополии), у (инвесторов) никогда не появится интереса», − сказал он.

Это заявление главы Узбекистана приводит к мысли, что руководство страны осознает, к каким негативным последствиям приводит государственная монополия в хлопковой промышленности, и хочет отказаться от нее. Кроме того, в том же месяце Мирзиёев подписал новый закон, предусматривающий уголовную ответственность за использование принудительного труда.

Чтобы ответить на вопрос, как изменилась ситуация в хлопковой отрасли Узбекистана в 2020 году на фоне распространения коронавируса, мы обратимся к исследованию организации Uzbek Forum for Human Rights. Ее представители проводили наблюдение за сбором хлопка в шести областях страны: Хорезме, Каракалпакстане, Джизаке, Фергане, Андижане и Кашкадарье, а также опрашивали сборщиков хлопка, руководителей бригад по сбору, фермеров, чиновников махалла (органов местного самоуправления), сотрудников полиции и МЧС, налоговых инспекторов, а также работников десятков государственных организаций, непосредственно участвующих в сборе хлопка.

Стоит сразу отметить, что в 2020 году наблюдатели от организации выявили меньше случаев принудительного труда в хлопковой отрасли, чем в прошлом. Впервые в некоторых районах подобные случаи вообще не были зафиксированы. Эти положительные тенденции были обусловлены рядом факторов:

• Действия правительства. Оно продолжило свои амбициозные реформы по искоренению принудительного труда. Так, правительство продолжило повышать осведомленность населения, приняло меры по предоставлению сборщикам хлопка письменных контрактов и способствовало подаче анонимных жалоб через механизм обратной связи. Кроме того, Постановлением правительства от 8 сентября 2020 года «О мерах по организации сбора урожая хлопка в 2020 году» было установлено, что главы областей и районов несут персональную ответственность «за предотвращение и ограничение принудительного найма работников сфер образования, здравоохранения и других бюджетных организаций, а также школьников и студентов образовательных учреждений на сбор хлопка».
• Приток добровольных сборщиков хлопка. В условиях пандемии многие мигранты из Узбекистана, потерявшие работу за рубежом, вернулись домой и находились в поисках работы. При этом многие люди внутри страны также потеряли работу. Поэтому в хлопковой отрасли произошло резкое увеличение количества работников. Это привело к тому, что сбор урожая был завершен быстро, и региональные показатели были выполнены до наступления холодов, в период которых использование принудительного труда возрастает.
• Увеличение заработной платы сборщиков. Постановление правительства о сборе урожая немного увеличило плату сборщикам хлопка с 10 до 12 центов (в зависимости от района) за первый урожай и до 14 центов за второй урожай. Некоторые сборщики смогли заработать до 16 центов за килограмм на втором и третьем этапах сбора, что привлекло достаточное количество работников даже в более холодных условиях.

Однако некоторые тревожные тенденции не только сохранились, но и усилились, включая проблему детского труда. В 2020 году наблюдатели Uzbek Forum for Human Rights зафиксировали 15 случаев использования детского труда на сборе хлопка, что намного больше, чем в последние годы. Во всех этих случаях дети в возрасте от 15 до 17 лет собирали хлопок вместе со своими семьями из-за закрытия школ и роста бедности на фоне пандемии. Родители таких детей заявили, что не видят ничего плохого в том, что они помогают семье, а также сказали, что когда к ним подходят чиновники или полицейские, то дети прячутся в кустах или притворяются, что пришли ненадолго.

Дети на хлопковых полях, Узбекистан

Кроме того, усилия государства по приватизации аграрного сектора приводят к тому, что фермеры фактически становятся беззащитными перед сельскохозяйственными корпорациями. В обстановке быстрой приватизации подобные кластеры приобретают атрибуты монополии, контролируя ценообразование хлопка. Фермеры же могут потерять землю, если откажутся выращивать хлопок для кластера, и сталкиваются с обманом.

Так, в 2020 году фермеры не знали, сколько им заплатят за поставленный хлопок, пока не подписали договоры. Цены же на 2021 год были объявлены в конце декабря.

Кроме того, фермеров нередко принуждают отказываться от аренды земли без компенсации в рамках политики, проводимой государством, которое контролирует передачу больших участков земли кластерам. В результате фермеры либо теряют средства к существованию, либо становятся работниками кластеров. При этом частные предприятия, несмотря на все их обещания, вовсе не обязаны обеспечивать фермерам занятость в обмен на их землю. Так приватизация аграрного сектора оказывает разрушительное воздействие на уровень жизни в сельских районах страны.

Но самая главная проблема в том, что государство так и не отказалось от унаследованной с советских времен системы контроля над сбором хлопка. Несмотря на недавнюю отмену региональных и районных квот, чиновники продолжали организовывать и контролировать сбор урожая. Местным властям было поручено следить за тем, чтобы фермеры выполняли свои контракты с кластерами на производство хлопка, и чтобы производственные цели районов и областей были выполнены. В результате, несмотря на практически полную приватизацию хлопковой отрасли, сбор «белого золота» в 2020 году все равно проходил под контролем местных хокимов. Государственные чиновники в некоторых районах принудительно мобилизовали работников бюджетных организаций, банков, аварийных служб и других структур на сбор хлопка или вымогали деньги у рыночных торговцев для наемных сборщиков, несмотря на большой поток желающих работать в хлопковой отрасли.

Таким образом, несмотря на некоторые положительные изменения в 2020 году, сама государственная монополия на сбор хлопка, в рамках которой принудительный труд, включая и детский, является фактически единственным способом для местных чиновников выполнить спущенные сверху показатели, все же не была искоренена.

Будущее «белого золота»

При президенте Шавкате Мирзиёеве Узбекистан добился определенных успехов в искоренении проблемы принудительного и детского труда в хлопковой промышленности. Количество случаев использования принудительного труда за последние годы значительно упало, у сборщиков «белого золота» повысилась зарплата, и начался постепенный отход от государственной монополии в хлопковой отрасли. Однако негативные тенденции в этой сфере все еще продолжают существовать.

В 2020 году увеличилось число случаев детского труда, что было вызвано закрытием школ и ростом бедности населения на фоне пандемии COVID-19, в результате чего дети были вынуждены работать на сборе урожая, чтобы хоть как-то помочь своим семьям. Это очень тревожная ситуация, и в отсутствие каких-либо масштабных программ помощи населению, пострадавшему от экономических последствий пандемии, количество детей, вынужденных работать на хлопковых полях, будет увеличиваться и в следующие годы.

Несмотря на громко декларируемый президентом Узбекистана «отказ от государственной монополии» в хлопковой промышленности, сбор «белого золота» все еще происходит под контролем чиновников. Даже при условии отмены квот для них продолжают существовать спущенные сверху показатели, которые чиновники, включая, прежде всего, местных хокимов, вынуждены выполнять под страхом потери должности. Поэтому они прибегают к самому рациональному в их положении методу – использованию принудительного труда, поскольку за него могут наказать меньше или не наказать вовсе, в отличие от невыполнения показателей.

Судьи и сотрудники областных, районных и городских административных судов собирают хлопок, Пастдаргомский район Самаркандской области, Узбекистан, 20 октября 2019 года

Усилия же по приватизации хлопкового сектора со стороны государства фактически бесполезны, поскольку оно вынуждает фермеров отдавать землю аффилированным с ним же самим сельскохозяйственным компаниям, которые фактически обладают теми же атрибутами монополии. Пока государство и кластеры контролируют ценообразование хлопка, ни о каком отказе от монополии в этой отрасли говорить не приходится.

В этой ситуации лучший выход – это реальная демонополизация хлопковой отрасли Узбекистана. Не в форме передачи монопольных полномочий большим корпорациям, а через экономическую свободу фермерских хозяйств. Они должны сами решать, как распоряжаться своей землей, что на ней выращивать и в каких объемах, кому свою продукцию продавать и по какой цене, а также у кого покупать семена, топливо и агрохимикаты. Только когда государство перестанет контролировать цены на хлопок и давить на фермеров, а чиновники перестанут организовывать сбор урожая любыми методами под страхом снятия с должности, проблема принудительного и детского труда в Узбекистане действительно будет искоренена.