Сирийский фронт: на чьей стороне Иран?

#ПереводБезЦензуры

Гражданская война в Сирии, длящаяся с 2011 года, уже давно перестала быть делом самой Сирии и переросла в конфликт, где столкнулись интересы региональных и глобальных игроков. Первую скрипку играют Россия, США и Турция, поддерживающие противоборствующие стороны конфликта. В борьбе участвуют и десятки группировок нацменьшинств и боевиков, спонсируемых внешними силами. Не стоит, впрочем, сбрасывать со счетов Иран, который оказывает значительное влияние на развитие событий. Каков же расклад сил в развернувшейся борьбе за Идлиб?

На грани войны

Решительный ответ Турции на стремительное продвижение сирийской правительственной армии вглубь провинции Идлиб на северо-востоке страны привел к, пожалуй, самой значительной эскалации конфликта за последние несколько лет – фактически Турция и Сирия оказались на грани полномасштабной войны. Хамидреза Азизи, доцент Немецкого института по международным отношениям и безопасности, убежден, что Иран будет вести жесткую борьбу за свои интересы, но не решится вести активные боевые действия против Турции.

27 февраля в результате бомбардировки ВВС Сирии погибли 33 турецких военнослужащих, находившихся на подконтрольной повстанцам территории Идлиба. Министр обороны Турции Хулуси Акар заявил, что сирийские ВВС намеренно атаковали турецких военнослужащих, несмотря на информирование со стороны Анкары. В то же время, в МИД России утверждают, что они смешались с боевиками незаконных вооруженных формирований. Как ни странно, другой союзник Сирии – Иран – продемонстрировал сдержанную реакцию, призвав стороны сбавить градус напряженности и разрешить сложившуюся ситуацию дипломатическими методами с помощью проведения нового трёхстороннего саммита в рамках доказавшего свою эффективность Астанинского процесса.

Карта провинции Идлиб. Источник: Коммерсантъ (www.kommersant.ru)

Впрочем, это не помогло. Турция нанесла ответный удар по позициям сирийской правительственной армии, что привело к гибели и про-иранских боевиков – как минимум, четверых из «Хезболлы», и 21 человека из шиитских бригад «Фатемиюн» и «Зайнабиюн», состоящих из афганских и пакистанских шиитов. Всего через несколько часов президент Ирана Хасан Рухани предпочел решить вопрос мирно, позвонив своему турецкому коллеге Реджепу Эрдогану, вместо того чтобы идти на конфликт. В то же время, фактическое военное командование Ирана в Сирии, называющее себя «Консультативный центр в Северной Сирии», опубликовал предупреждение в адрес Анкары, напомнив, что турецкие военнослужащие находятся в радиусе прямого поражения, и посоветовав «действовать мудро». Несмотря на кажущуюся противоречивость этих шагов Тегерана, в действительности же они отражают подход Ирана к ситуации в Идлибе.

Не стоит игнорировать интересы Тегерана

Заявление «Консультативного центра» стало сюрпризом для мирового сообщества: ранее о его существовании никто не знал. Фактически, Иран перестал, таким образом, официально отрицать свое участие в сирийском конфликте. По всей видимости, Иран стремится продемонстрировать свою стратегическую заинтересованность в контроле над северо-востоком Сирии и предостеречь других игроков – в первую очередь Турцию – от опрометчивых шагов.

Заявление командования предельно четко обозначило интересы Ирана и красную черту в Идлибе: Дамаску серьезную поддержку оказывают ливанская группировка «Хезболла» (по разным данным, в Сирии действуют от 10 до 80 тысяч боевиков) и Корпус Стражей Исламской революции (КСИР). Сейчас они вместе с правительственными войсками контролируют стратегическую трассу М5, соединяющую Дамаск с Алеппо, которая представляет стратегический интерес для Ирана. Складывается интересная ситуация: боевики, поддерживаемые Ираном, обороняют трассу от наступления боевиков, поддерживаемых Турцией. Ранее Иран по меньшей мере формально считал своих прокси «добровольческими группами», которые ведут борьбу  с террористами, однако теперь нет никаких различий между КСИР – иранским военно-политическим формированием – и боевиками, действующими в Сирии при непосредственной поддержке Тегерана. Таким образом, Иран ясно дает понять Турции, что удар по ним будет расцениваться как нападение на иранских военнослужащих, за чем последует закономерный ответ. Также не следует забывать, что помощь Ирана Сирии не ограничивается военной сферой. По оценкам экспертов, ежегодно Иран тратит $15 млрд на финансирование Дамаска и своих прокси.

Внешнеполитические условия изменились

Заявление Ирана также отражает изменившийся подход к роли России в Идлибе. Ранее Тегеран рассчитывал на Москву как канал для деэскалации в моменты аналогичных острых столкновений сирийских правительственных сил и про-турецких боевиков. Ярким примером такого подхода может служить поддержка Ираном инициативы России и Турции по установлению зоны деэскалации в Идлибе по итогам Сочинского саммита в сентябре 2018 года. Теперь же Иран явно недоволен пассивностью и нежеланием России оказывать более решительную поддержку режиму Б. Асада перед лицом ударов турецких сил. Тегеран, похоже, осознает наличие некоего тайного соглашения между Москвой и Анкарой о стабилизации ситуации в Идлибе, заключенного без согласования с Тегераном. Следовательно, Иран стремится четко обозначить свои интересы в Идлибе и Сирии в целом независимо от позиции России.

Как бы то ни было, президент и МИД Ирана продолжают настаивать на решении противоречий дипломатическим путём – это свидетельствует о том, что в Тегеране отлично осознают все риски чрезмерно острой реакции на действия Турции и активизации боевых действий в Идлибе. С одной стороны, Иран серьёзно обеспокоен возможным крахом Астанинского процесса вследствие эскалации – единственного переговорного формата по Сирии, поддерживаемого ООН, в котором Иран играет решающую роль. Очевидно, что в случае недееспособности данной площадки, Иран лишится ценного дипломатического актива и одного из своих рычагов влияния. С другой стороны, Иран опасается возможного дальнейшего обострения обстановки в Сирии, что позволит Израилю резко нарастить свою военную активность и предпринять ряд агрессивных шагов против сирийских правительственных сил на юго-западе страны. Авиаудар, нанесенный израильскими ВВС по позициям Дамаска 2 марта, лишь подтвердил опасения Тегерана.

Более того, Иран всерьез озабочен поддержки Турции со стороны США: Вашингтон может оказать непосредственную поддержку в Идлибе. Как известно, главной целью Ирана в регионе является «изгнание американских сил с Ближнего Востока» после убийства генерала К. Сулеймани в январе 2020 года, поэтому любая активизация Вашингтона в таком чувствительном для Ирана вопросе может вызвать новый виток напряженности и помешать Тегерану в претворении своих планов.

В результате, маловероятно, что Иран развернет активные боевые действия против Турции из-за Идлиба. В то же время, Тегеран не приемлет нарушение своих интересов и красной черты в Идлибе, о чем он ясно дает понять всем вовлеченным сторонам. Наиболее вероятным сценарием видится укрепление военного потенциала про-иранских прокси при одновременной активизации усилий на дипломатическом фронте.

Ситуация в Идлибе играет на руку Турции: учитывая её военную мощь и решительность, Иран не решится развязать войну, так как это чревато серьезными потерями, убежден Хади Ходабандех Луи, директор по изучению проблем безопасности турецкого Центра исследования Ирана.

Какой расклад на политической шахматной доске?

Рассмотрим интересы всех геополитических акторов в данном регионе:

1. Идлиб представляет жизненно важный интерес для Анкары. Сейчас в Турции находится 3,7 миллионов беженцев – наплыв миллионов сирийцев, покидающих Идлиб вследствие эскалации приведет к гуманитарной катастрофе и серьезной нагрузке на экономику и инфраструктуру Турции. Анкара уже открыла границы с ЕС, однако это создает угрозу безопасности ввиду распространения террористов под видом беженцев. Более того, слабость Турции в Идлибе подтолкнет Россию и Иран к захвату новых территорий и подрыву результатов, достигнутых в результате операций «Щит Евфрата», «Оливковая ветвь» и «Источник мира», проводимых с 2016 года.
2. Очевидно, что Иран стремится обеспечить выживание режима Б. Асада путем уничтожения вооруженных сил оппозиции, используя своих прокси, а также КСИР. Идлиб – это последний оплот повстанцев, падение которого фактически ознаменует окончание гражданской войны и возвращение всей территории Сирии под контроль официального Дамаска.
3. Иран и Россия преследуют в Сирии различные цели: сохранение Б. Асада у власти не является первоочередной задачей Москвы, но представляет своего рода красную черту для Ирана. Россия более всего заинтересована в контроле над сирийскими портами и стратегическими авиабазами, а также в уничтожении наиболее радикальных повстанческих группировок, причисляющих себя к джихадистам.

Принимая во внимание все эти факторы, нетрудно понять, что для Турции контроль над ситуацией в Идлибе значительно важнее, чем для остальных игроков, и поэтому Анкара готова идти до конца – даже применить силу и начать полномасштабные боевые действия. Этим и объясняется непримиримая и твердая позиция Турции после гибели 33 военнослужащих.

Иран не будет воевать с Турцией

С точки зрения Ирана, он связан по рукам и ногам и не контролирует развитие ситуации в Идлибе. Можно отметить, что Иран не готов биться за режим Б. Асада при угрозе войны с Турцией, и поэтому не может противостоять мощному натиску. Причин этому несколько:

1. Во-первых, Россия уже не проявляет прежней решимости и активности по поддержке сирийского режима. Без защиты со стороны Москвы Иран не смог перебросить многочисленные шиитские вооруженные формирования с юга Сирии на север. Как следствие, Турция обладает в данной области куда большим военным потенциалом и наступательной мощью. Пассивность России объясняется упорством и решимостью правительства Турции. Кроме того, без поддержки со стороны российских ВКС, иранские боевики фактически бессильны и уязвимы.
2. Во-вторых, благодаря политике санкций и давления со стороны США, экономические ресурсы Ирана истощены – а значит, он фактически лишился возможности оказывать финансовую поддержку режиму Б. Асада и спонсировать боевиков. Дополнительным ослабляющим фактором является эпидемия коронавируса в Иране.
3. В-третьих, Ирану выгоднее сотрудничать с Турцией, а не воевать с ней: за последние два года отношения Турции с западными союзниками заметно охладели – открывается окно возможностей для налаживания сотрудничества.

Подводя итог, Иран не только не сможет выиграть, вступив в полномасштабный конфликт с Турцией, но и понесет серьезные военные и экономические потери. Опасаясь войны с Турцией, Россия не станет спасать ни режим Б. Асада, ни тем более – Иран. Иранские прокси, в первую очередь, «Хезболла» не способны противостоять турецкому натиску в Идлибе без финансовой поддержки Тегерана и авиаударов российских ВКС. Наиболее рациональным выбором для Тегерана станет сотрудничество с Анкарой – тем более, что интересы двух стран местами пересекаются: в частности, обе страны стремятся не допустить доминирования России в послевоенной Сирии и роста военной активности Израиля. В целом, сдержанная и миролюбивая реакция Ирана в момент обострения в начале марта свидетельствует о том, что руководство страны оценивает ситуацию и свои ресурсы трезво и предпочитает сотрудничать с Турцией, нежели воевать.