Турецкий взгляд на геополитическую картину мира

Как участок суши территория современной Турции связывает Средиземное море с Черным и представляет собой мост, соединяющий регионы Балкан, Кавказа и Ближнего Востока. В течение долгих веков она являлась колыбелью для множества цивилизаций, наложив свой отпечаток на образ Турецкой Республики как синтеза восточной и западной культур.

Благодаря особенностям своего географического положения и возможностям, которые в этой связи ей дает геополитика, Турция, как на глобальном, так и на региональном уровне является страной, располагающей одним из самых обширных пакетов вариантов политического курса. Географическое расположение Турции обуславливает ее доступ сразу к нескольким частям света, морям, стратегически важным проливам, торговым путям, разнообразным ландшафтам и крупным источникам энергии. Подобная разнородность ландшафта, климата, флоры и фауны на достаточно скромной территории одной страны, в том числе, повышает и ее туристическую привлекательность. Или, как принято говорить в более живописном и кратком ключе: Турция – перекресток цивилизаций.

Тезис о том, что судьбу страны определяет ее географическое положение (или, как говорил Бонапарт: «География – это приговор»), убеждает нас в принадлежности Турции к ближневосточному региону. Географический потенциал Ближнего востока и Турции как его части являлся фактором, предопределявшим образ политики, экономики и культуры региона на протяжении истории. Экономический и культурный уровень, достигнутый Турцией, несмотря на далеко не самый благоприятный внутриполитический бэкграунд, тесным образом связан с верной геополитической реализацией географического фактора. Неоспоримым фактом является и то, что ведущую роль в истории региона и Турции как «колыбели цивилизаций» и площадки, многократно перепахиваемой зигзагами изменений политической конъюнктуры, сыграла их насыщенность различными ресурсами, как залегающими в недрах, так и доступными на поверхности. Плодородные земли Ближнего Востока и Малой Азии, с одной стороны, подготовили почву для динамичного общественного устройства, с другой – обусловили появление здесь международных центров силы.

Обращает на себя внимание тот факт, что Ближний Восток стал, в прямом смысле слова, энергетическим центром мира. Хроническая нестабильность региона напрямую связана с его ресурсообеспеченностью, главный индикатор этого – нефть. Именно этот фактор лежит в основе диктаторских форм правления, эпизодических противоречий между режимами и населением, относительной «хрупкости» властных институтов, дестабилизирующих внешних вторжений, кризисов адекватного представительства широких масс населения, преобладания глобальных интересов над региональными.

Ни один регион не был настолько открытым для интервенций, как Ближний Восток. После краха Османской империи в начале 20-го века, ее ближневосточное наследство оказалось во власти режимов, искусственных настолько же, насколько и разделяющие их границы, оторванным от прав на него населения в интересах внешнего контроля. Оно, наряду с хронической нестабильностью и географической открытостью, стало еще одним источником проблем для региона.

Разумеется, что подлинные намерения сторон, желающих воспользоваться моментами беззащитности региона перед лицом внешней агрессии, всегда скрыты под маской благих намерений. Прагматичные геополитические интересы, выражающиеся в стремлении заполучить стратегические месторождения ресурсов или рынки сбыта под свой контроль, никогда не были прямо заявлены в публичном пространстве, напротив, их всегда старались скрыть под благовидными предлогами вроде «демократии», «прав человека», «прав женщин», «борьбы с терроризмом». Эти «нерушимые ценности» настоящего международного порядка, при помощи которых аргументируют его «современность», на деле являются всего лишь верхушкой айсберга, под которой скрываются принципы real politics, не меняющиеся тысячелетиями.

Ближний Восток не может добиться стабильности из-за исключительной стратегической важности его геополитических условий: слишком многие силы заинтересованы в обратном сценарии для него. Разумеется, что рассматривать сирийский кризис 2011 года только через призму противостояния «режима» и «народа», игнорируя скрывающуюся за ней борьбу интересов глобальных игроков, было бы очень поверхностно. То же справедливо и для палестинского, иракского и прочих региональных вопросов. Прекращение Холодной войны разрушило оковы, в которые был заключен двухполярный мир, а образовавшийся вакуум влияния начал немедленно заполняться новыми региональными акторами.

Сегодня Ближний Восток продолжает оставаться самой болезненной раной на теле планеты, ведь дестабилизация является элементарным инструментом империализма для обеспечения своих интересов, в соответствии со старым римским принципом «разделяй и властвуй». В качестве болевых точек, по которым пройдет линия разлома, в зависимости от специфики региона, выбираются точки общественной диверсификации, например, этническая, языковая, культурная, конфессиональная составляющие. На Ближнем Востоке присутствует полный комплекс подобных факторов. Вчера жертвой был Ирак, сегодня Сирия, а завтра – Иран? Или же Турция?

Географические элементы геополитики

Географическое положение: так вкратце называют территорию, определяемую координатами, а также совокупность всех сопутствующих ей географических условий. При использовании данного термина имеется ввиду, климат какого пояса преобладает на территории государства, есть ли у него выходы к морям и океанам, насколько оно удалено от основных транспортных артерий, центров пересечения интересов различных сил и регионов конфликтов.

Особенности государственной границы: как известно, государство стоит на «трех китах» – территории, населении, на ней проживающем и государственно-организационной структуре, осуществляющей на ней свою власть. Государство способно осуществлять суверенитет, то есть, поддерживать независимость своих шагов от внешнего влияния, в рамках собственной территории, отделенной от территорий сопредельных стран государственными границами. Естественный ландшафт пограничной зоны имеет большое значение для национальной безопасности – природа может и защищать территорию от посягательств не менее эффективно, чем армия, а может и, наоборот, оставлять ее полностью открытой для внешнего удара.

Природные ресурсы: такие факторы, как залежи минеральных ресурсов, запасы воды, сельскохозяйственная пригодность земли имеют поистине глобальное значение и выступают в качестве фокуса приложения геополитической активности. Немаловажна в этой связи и общая площадь территории государства – стоит вспомнить, что, в том числе, именно этот фактор Россия использовала против Германии в обеих мировых войнах. Равным образом, обширные пространства полуострова Малая Азия внесли свой вклад в победу турецкого народа над интервентами в Войне за независимость. Кроме этого, большая площадь территории государства содержит большую вероятность залегания на ней ценных ресурсов. Впрочем, не стоит забывать и о недостатках большой территории – она часто предполагает большую протяженность границ, растянутость коммуникаций и сложности в ее защите, поддержании правопорядка и контроля, особенно при диспропорции между размером территории и численностью проживающего на ней населения.

Географические факторы – константа в уравнении мировой политики. К факторам переменного типа можно отнести социальные, экономические, политические, военные и культурные показатели. Все они в совокупности определяют конъюнктуру международных отношений.

Применение

Итак, на основании вышеизложенной теоретической части, что мы можем сказать о Турции в разрезе применения геополитики?

Чтобы проанализировать и осмыслить стратегическую ценность положения Турции, нужно принять во внимание центры силы современного мира. На начало ХХ века ими были Британия, Франция, США, Германия и Россия. Спустя столетие их перечень можно представить как: США, ЕС, КНР, РФ и страны исламского мира (с пока еще не определившимся четким лидером).

Турция – член НАТО, сильнейшего военного блока планеты, которая исторически приняла на себя роль его восточного форпоста. Турция – страна взаимопроникновения христианского и исламского мира, диалога религий. Наряду с этим, она подвержена влиянию европейской культуры с запада, русской – с севера, азиатской – с востока, арабской – с юга.

Расположение Турции предоставляет ей возможности для реализации множества геополитических ходов и сценариев. Знаменитый теоретик геополитики Збигнев Бжезинский, уподобив планету шахматной доске, назвал Евразию ареной самой напряженной борьбы, а главным игроком – США. Помимо них он выделил 5 главных акторов – Францию, Германию, Россию, Китай и Индию, а также 5 ключевых стран – Украину, Азербайджан, Южную Корею, Турцию и Иран. Последние, несмотря на свои объективно ограниченные силовые возможности, могут компенсировать их геополитическими преимуществами.

Турция – обладатель такого «ключа» к контролю региона, как проливы Босфор и Дарданеллы, соединяющие Черное море со Средиземным. Их критическое значение верно восприняли русские цари, сделав их захват главной целью своей политики на 200 лет, почти сумев добиться успеха. Кроме этого, Турция имеет доступ к Гибралтарскому проливу, открывающему путь в Атлантический океан и Суэцкому каналу, ведущему в Красное море и оттуда – в Индийский океан.

Одним из свидетельств геополитического значения Турции можно назвать отчеты американских миссионеров в Османской империи, в которых они называли халифат «ключом к Азии». Согласно геополитической теории Маккиндера, Турция занимает важное положение относительно Хартлэнда (сухопутных цивилизаций Евразии, находящихся в естественном противостоянии с морской Атлантикой), будучи отнесенной исследователем Спикмэном к Римлэнду (прибрежной полосе, дугой охватывающей Хартленд и имеющей решающее значение для контроля Евразии). В частности, американское правительство, окружая СССР во время Холодной войны поясом враждебных стран, где немаловажную роль играла Турция, руководствовалось именно этими соображениями. Упомянутый американский исследователь называл Турцию ключом к мировому господству.

Так как географические факторы – константа, то, что было сказано более полувека назад, в равной степени справедливо и сегодня. Да, Турция пока может претендовать лишь на роль региональной державы, но отсутствие ее благосклонности очень сильно осложнит политику любого глобального игрока на Ближнем Востоке. Обусловленная этим, например, борьба РФ и США за Турцию дает ей карт-бланш на получение различных преимуществ от обеих сторон, при этом она занимает весьма привилегированное положение – из-за сложившихся обстоятельств ни РФ, ни США не хотят с Турцией конфликта и готовы идти ей на определенные уступки, чтобы получить от Анкары ответные преференции, которые призваны укрепить их позиции в регионе. Можно сказать, что фирменная политика «торгов и маневрирования» между центрами силы, особенно ярко проявившаяся в период президентства Реджепа Тайипа Эрдогана, также во многом обусловлена присущими Турции геополитическими особенностями.

Ввиду своего географического расположения Турция обречена на постоянное давление сил мирового империализма, которые в качестве инструментов для достижения своей цели в возвращении контроля над страной готовы использовать как внешние угрозы, так и своих агентов внутри страны. Полноценная «горячая война» как инструмент политики в отношении стран калибра Турции уже, наверное, может считаться анахронизмом. Сейчас действуют иначе, безопаснее для себя – санкции, экономический террор, стимулирование внутренних беспорядков, окружение страны цепью локальных конфликтов и зон нестабильности.

Национальная безопасность и турецкий язык

Работа по обеспечению национальной безопасности страны ведется, разумеется, отнюдь не только в военной сфере. В эпоху «цветных революций» и глобальной информационной войны едва ли не большее значение имеют экономика, культура, социология и образование. Шаги турецких властей в рамках такой конъюнктуры достаточно логичны и понятны – почти полный контроль информационно-новостной сферы и маргинализация СМИ, оставшихся вне его, политизация образования, как высшего, так и школьного, поиск вдохновения для объединяющей народ пропаганды в великом прошлом. И успех налицо – вскрытие заговора «Бальоз» и отражение попытки государственного переворота в 2016 году, что было бы невозможным в Турции образца прошлого века. Партии справедливости и развития удалось реализовать проект сплочения населения вокруг власти, впервые в истории Турецкой Республики воплотив в жизнь идею синтеза исламо-тюркской идеологии. Большое значение в ее рамках отдается турецкому языку как фундаменту конструкции турецкой нации.

Для полной ясности здесь стоит обратиться к словам профессора Октая Синаноглу, который говорил: «С уходом турецкого языка падет и Турция… Япония, которая начала свой Танзимат (программа реформ) на 29 лет позже Османской империи, достигла на этом направлении гораздо большего успеха, не прибегая к использования иностранных языков; пиететом к собственному наследию она добилась восхищения всего мира».

Возможные будущие союзы

В настоящее время Турция находится в тесном сотрудничестве с тюркским миром, Китаем, Индией, Россией и Японией, одновременно желая стать таким центром силы, с которыми США и ЕС были бы вынуждены считаться. В качестве дополнения или крайней альтернативы НАТО (его, наряду с процессом вступления в ЕС, Турция уже достаточно открыто использует для политического торга), Турция может использовать союзы с:

– Россией (уже сейчас идет весомое политическое сотрудничество и реализация крупных инфраструктурных проектов, связывающих эти страны);

– тюркским миром (учитывая, что тюркские страны находятся в южном «подбрюшье» России, к безопасности которого она всегда очень чувствительна, этот сценарий также предполагает ее поддержку);

– Пакистаном и Ираном (современный аналог натовского «Багдадского пакта», основание – исламизм и единогласие в вопросе противостояния Израилю, но дело осложняет ряд ирано-турецких противоречий на Ближнем Востоке, которые, впрочем, далеко не неразрешимы);

– Японией (несмотря на прекрасные отношения с этой страной, ее внешняя политика не является независимой, поэтому залогом союза с ней остается нормализация отношений с Западом);

– Китаем и/или Индией (конфронтация этих стран из-за ряда вопросов, в частности, касающихся Пакистана, широко известна, дело доходит до уже традиционных потасовок без применения оружия между солдатами на границе; отношения с Китаем осложняет уйгурский вопрос вкупе с образом Эрдогана как «защитника мусульман», а Индия, согласно своему политическому курсу, сторонится союзов любого формата, которые могут повлечь наложение каких-либо военных обязательств).