«Новый Китай»: защищает ли Россия интересы КНР в Средней Азии

25 января 2022 года председатель КНР Си Цзиньпин провел виртуальный саммит с главами государств Средней Азии, посвященный 30-летию установления дипломатических связей. Этот саммит имеет особое значение в свете недавних массовых протестов в Казахстане, подавленных властью с помощью войск ОДКБ, негласным лидером в которой является Россия, которую, однако, на встречу даже не пригласили. По мнению экспертов, именно Москва фактически защитила своим вмешательством интересы Пекина в регионе. Но так ли это на самом деле? В чем состоят интересы двух держав в Средней Азии? И кто будет контролировать этот регион в будущем?

От противостояния к сотрудничеству

Средняя Азия долгое время была важным регионом во внешнеполитических амбициях Россия и Китая. И если в 1990-х годах Москва из-за прежних советских связей была главным партнером среднеазиатских стран, то с середины 2000-х эту роль все больше стал играть Китай. В то время он успешно оспаривал российскую монополию на транзит природных ресурсов из Средней Азии, включая сырую нефть и природный газ. А после мирового экономического кризиса 2008 года Пекин окончательно стал главным партнером среднеазиатских стран.

Предвестником нового положения дел в регионе стала ситуация вокруг строительства газопровода в Туркменистане. В 2007 году Россия, Казахстан и Туркменистан договорились о строительстве газопровода, которые бы связывал местные газовые месторождения с российской сетью, что бы укрепило положение Москвы в регионе. Однако все изменилось, когда к этому проекту стал проявлять интерес Пекин.

Китайские компании заключили с Туркменией и Казахстаном соглашения, которые предусматривали строительство новых трубопроводов, и поставки газа и нефти активно нуждающемуся в ресурсах Пекину. После падения цен на нефть и газ в связи с мировым кризисом, Россия в апреле 2009 года прекратила импорт туркменского газа и попыталась пересмотреть существующий договор с Ашхабадом, который теперь стал слишком дорогим для «Газпрома».

Однако в ситуацию вмешался Китай, который предложил Туркменистану большой кредит в 4 млрд долларов, позволивший ему успешно противостоять давлению Россию. После этого был быстро завершен газопровод из Туркмении в Китай, который вступил в строй уже в декабре 2009-го. Фактически это означало победу Пекина в недолгой «газовой» войне с Россией за среднеазиатский рынок.

Карта газопровода Туркмения-Китай

Нужно признать, что руководство России тогда недооценило решимость Пекина в достижении целей, а также его способность по сути перекупить лидеров среднеазиатских стран.

Но, в отличие от ситуации с Западом, этот проигрыш не привел к противостоянию с Китаем. У этого есть два основных объяснения:

1. Россия поняла и приняла, что не может конкурировать с Китаем в финансовой сфере. В том же 2009 году российские компании «Роснефть» и «Транснефть» сами стали брать многомиллиардные кредиты у Пекина.
2. Построенные Китаем трубопроводы мешали Евросоюзу в доступе к среднеазиатским нефтегазовым ресурсам, в чем была заинтересована и Россия, которая воспринимала планы ЕС по импорту газа из региона как подрыв позиций «Газпрома» на европейском рынке.

Победа в «газовой войне» укрепила позиции Пекина в Средней Азии и продемонстрировала, что именно он теперь является главным партнером для большинства стран региона. Кроме нефтегазовой сферы, он предоставил местным режимам кредиты на миллиарды долларов, а также стал основным источником инвестиций, например, в автомобильную сферу. Москва, боровшаяся с собственными экономическими проблемами после кризиса 2008-го, не могла на равных соперничать с ним. Фактически она была вынуждена уступить Китаю лидерство в Средней Азии, по крайней мере, в экономической сфере.

Следующее серьезное столкновение между двумя державами в Средней Азии произошло по вопросу конкурирующих региональных проектов – Евразийского экономического союза и нового «Шелкового пути». ЕАЭС стал крупнейшим интеграционным проектом России, в особенности с 2014 года и украинского кризиса. После ситуации с Крымом и начала противостояния на Донбассе вхождения Украины в ЕАЭС стало невозможным, в результате чего фокус объединения логичным образом сместился в сторону Средней Азии.

В то же время Пекин предложил свой взгляд на региональное сотрудничество в рамках проекта «Экономического пояса Шелкового пути», в котором Средней Азии отводилось важное место в двух из трех предполагаемых трансевразийских экономических коридоров: северного (Китай — Средняя Азия — Россия — Европа) и центрального (Китай — Средняя и Передняя Азия — Персидский залив и Средиземное море).

Карта нового «Шелкового пути»

Как вы можете заменить, российский и китайский проекты по своей сути являются конкурентами, и поэтому многие эксперты ожидали от двух держав нового столкновения в регионе. Однако руководство двух стран предприняло шаги, чтобы избежать этого.

Так, после саммита Шанхайской организации сотрудничества в 2014 году было подписано коммюнике, в котором упоминались как ЕАЭС, так и Шелковый путь. А в 2015-м Россия и Китай подписали отдельный меморандум, в котором договорились о «сопряжении» своих проектов.

Год спустя Москва выступила с «улучшенным» проектом регионального сотрудничества в форме так называемой «Большой Евразии» – максимальной размытой концепции, основанной на двустороннем и многостороннем сотрудничестве России с Китаем, Индией, ШОС и АСЕАН, с ЕАЭС в качестве ядра. Эта концепция учитывала интересы и планы Пекина в Средней Азии, и предлагала ему сотрудничество вместо соперничества.

В 2018 году Китай, вероятно, в качестве ответной реакции подписал торговое соглашение с Евразийским союзом, которое снижало некоторые нетарифные барьеры и упрощало таможенные процедуры.

В условиях все большего противостояния с Западом, в том числе и по региональным вопросам, конкурирующие проекты в Средней Азии не стали камнем преткновения в отношениях России и Китая, а, наоборот, даже способствовали их сотрудничеству. Пекин стал главным экономическим партнером среднеазиатских стран, в то время как Россия сосредоточилась на развитии отношений в сфере безопасности и связях с местными элитами. Вскоре этот подход прошел проверку на прочность, когда в январе 2022 года вспыхнули массовые протесты в Казахстане.

Таскать каштаны из огня

2 января 2022 года в Алмате, Жанаозене и других городах Казахстана вспыхнули массовые протесты, связанные с резким повышением цен на сжиженный газ из-за перехода на рыночный механизм ценообразования. От экономических требований участники быстро перешли к политическим, включая отставку правительства и отстранение от власти первого президента страны Нурсултана Назарбаева, сохраняющего влияние несмотря на официальный уход с поста в 2019 году.

Уже 4-5 января протесты переросли в массовые беспорядки с поджогами и захватом административных зданий, в особенности в Алмате, где власти фактически утратили контроль над городом.

Действующий президент страны Касым-Жомарт Токаев лихорадочно пытался восстановить контроль над ситуацией, уволив правительство, возглавив Совет безопасности вместо Назарбаева и объявив чрезвычайное положение. Однако беспорядки не утихали.

Президент Казахстан Касым-Жомарт Токаев

В этой ситуации он обратился к Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в которую входит Казахстан, и попросил о военной помощи. И 6 января в Алмате высадились войска ОДКБ во главе с российским генералом Андреем Сердюковым.

Солдаты быстро заняли ключевые объекты в городе и ближайших районах, включая ранее захваченный восставшими аэропорт Алматы, что позволило казахским правоохранительным органам и армии справиться с бунтовщиками и мародерами. Миссия ОДКБ была завершена уже 11 января, и к 15 января миротворцы покинули Казахстан.

Миротворцы ОДКБ в Казахстане

Во время казахского кризиса Россия, которая является негласным главой ОДКБ, действовала быстро и решительно, в то время как реакция Китая была сдержанной и осторожной.

6 января, когда войска ОДКБ уже высадились в Алмате, официальный представитель МИД КНР Ван Вэньбинь заявил, что Пекин рассматривает происходящее в Казахстане как внутреннее дело страны и верит, что власти смогут справиться с протестами самостоятельно. 7 января председатель КНР Си Цзиньпин направил в Нур-Султан соболезнование «в связи «с крупномасштабными беспорядками, которые привели к большим жертвам и материальному ущербу». И лишь 10 января представители двух стран обсудили возможную помощь Пекина в стабилизации ситуации в Казахстане, однако к тому моменту войска ОДКБ уже несколько дней занимались именно этим.

По мнению директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Василия Кашина, такая медленная реакция китайских властей связана с тем, что они попросту не могли дать свою оценку ситуации. «Китайцы вели себя так, как делали это всегда. У них лучшие-то времена были проблемы с пониманием процессов в политических элитах других стран. А сейчас в коронавирус, когда они перевели свои посольства на особый режим работы, в Пекине вообще не понимают, что происходит. По Казахстану начали выжидать и думать, что могут сделать, а Россия была готова. Это и есть показатель их возможностей», — заявил эксперт.

А профессор НИУ ВШЭ, главный научный сотрудник МГИМО Андрей Казанцев сказал, что причина – в присущем Китаю бюрократизме, который мешает действовать быстро в кризисной ситуации. «Китайская система так устроена, что если бы даже какая-то экспертиза была, то пока она превратилась в действие, прошло бы очень много времени», — заявил он.

Однако по прошествии времени можно сказать, что поведение Пекина было вполне верным. Зачем ему было отправлять своих солдат и ввязываться в противостояние с казахскими протестующими, если Россия

25 января Си Цзиньпин провел виртуальный саммит с главами среднеазиатских стран, включая президента Казахстана Токаева. Лидеры обсудили дальнейшую интеграцию и ее перспективные направления. «По итогам саммита Китай предложил углубить сотрудничество по основным темам: ядерная безопасность, киберпреступность, борьба с пандемией, а также выступил за расширение экономических отношений на основе поддержки инициативы «Один пояс и один путь», – сказал политический эксперт Илья Гращенков.

По мнению экспертов, Китай вполне доволен тем, что войска ОДКБ справились с протестами, иначе они вполне могли бы перекинуться на соседний Синьцзян-Уйгурский автономный округ, а также тем, что присутствие России в Казахстане не затянулось. Он четко показывает, что признает ее превосходство в региональной безопасности, но все экономическое сотрудничество со среднеазиатскими странами оставляет себе. Россию даже не пригласили хотя бы понаблюдать за саммитом.

Пекин не скрывает намерений окопаться в Средней Азии, превратив его в «новый Китай» с общим рынком, стандартами и, постепенно, военным присутствием. И Россия, занятая сейчас украинским конфликтом и острым противостоянием с Западом, не может ему ничем помешать, в особенности в экономической сфере. А поскольку ждать каждый раз кризиса, чтобы выступить военной силой и навести порядок – это не лучшая тактика в сравнении с постепенным, но постоянным налаживанием экономического сотрудничества, то контроль над Средней Азией в будущем с большой долей вероятности достанется Пекину, а не Москве.