Союз с монархиями Персидского залива или последний подарок Трампа Израилю

Не успел улечься информационный шум, поднятый новостями о развитии отношений Израиля и ОАЭ (а также Бахрейна), за считанные месяцы прошедших от официального признания до обсуждения введения безвизового режима, как появились сведения о тайной встрече наследного принца Саудовской Аравии с премьер-министром Израиля. Несмотря на то, что оба этих события вряд ли могут кого-то искренне удивить, чрезмерная динамичность политических процессов, переживаемая в последнее время на Ближнем Востоке, не может не наталкивать на определенные мысли. Какие проблемы стоят перед Мухаммадом бин Салманом аль-Саудом, и какую роль в их решении могут сыграть США и Израиль?

Перед виртуальным саммитом G20, прошедшим в Эр-Рияде 21-22 ноября, одним из главных вопросов международной повестки долгое время оставались изменения, которые претерпевает политическая система Саудовской Аравии. Однако победа демократа Джо Байдена на президентских выборах в США омрачила расчеты наследного принца Мухаммада бин Салмана, присматривающего к саудовскому престолу.

Поражение Трампа заставило саудовский режим, в известной степени, испытать эффект «холодного душа». Ряд шагов, предпринятые Эр-Риядом сразу после объявления результатов выборов, высветил существенные изменения во внешней политике королевства, которая в период президентства Трампа отличалась амбициозностью и авантюризмом. Это было истолковано как приготовления к периоду Байдена.

Однако новые события, просочившиеся в прессу с израильской стороны, привносят в вопрос саудовской политики еще одну головоломку. Речь идет о тайной встрече премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху и руководителя Моссада Йоси Коэна с Мухаммадом бин Салманом, прошедшей под наблюдением главы Государственного департамента США Майка Помпео в районе реализации саудовского проекта «Неом».

Мухаммад бин Салман обеспокоен уходом Трампа

В успехе Мухаммада бин Салмана, который стал наследным принцем только в 2017 году, но сумел немедленно подмять под себя саудовскую политику, став фактическим руководителем королевства, есть значительная доля заслуг Дональда Трампа. Можно сказать, что именно его всесторонней и безусловной поддержке в вопросе устранения своих соперников внутри династии принц Мухаммад обязан своим взлетом, несмотря на такой непритязательный фон, как грязное убийство Хашогги и гуманитарная катастрофа в Йемене. Их отношения выглядели так многообещающе, что победи Трамп снова и останься президентом на второй срок, Мухаммад, добившись еще большего политического веса в стране, наверняка занял бы трон. Победа Байдена же ставит будущее молодого принца и судьбу саудовского престола под большой вопрос.

В новом периоде Мухаммаду бин Сальману, утратившему своего патрона, придется непросто. В качестве лишь части проблем, с которыми он уже столкнулся, можно назвать участившиеся случаи нарушения прав человека в его стране, йеменский конфликт и вызванный им гуманитарный кризис, а также будущее иранской ядерной сделки. Предвыборные заявления Байдена и список лиц, из которых он намерен сформировать свой кабинет также определенно не сулят наследному принцу ничего хорошего.

В дополнение к упомянутым проблемам международного уровня, положение Мухаммада бин Салмана осложняет тот факт, что он увяз в социально-экономических вопросах внутриполитической повестки. Снижение цен на нефть и почти обнулившийся из-за пандемии религиозный туризм нанесли чудовищный ущерб государственному бюджету и экономике страны. Учитывая, что анонсированный принцем в 2016 году проект «Видение 2030» не возымел обещанного эффекта на благосостояние населения, в последние годы имеет место тенденция снижения уровня жизни. Трехкратное повышение НДС, падение уровня заработной платы, ослабление программ социальной поддержки и откладывание ряда инвестиционных проектов, главном образом, «Неом», во многом привели к падению популярности Мухаммада бин Салмана среди молодого поколения.

Во-вторых, в последнее время не наблюдается и существенного прогресса в вопросе социально-правовых реформ, обещанных принцем на пути к престолу. Кроме того, важными политическими аспектами, омрачающими его образ во внутренней политике можно считать нарушения прав человека, жесткие репрессии против оппозиции внутри страны и за ее пределами, а также кампании по дискредитации своих возможных соперников в борьбе за трон. До сегодняшнего дня Мухаммад бин Салман заручался, разумеется, не безвозмездно, поддержкой Трампа, благодаря которой все эти проблемы ему удавалось задвигать без особого ущерба, материального или репутационного. С ее потерей придется искать новый выход из тупика…

Что может означать «израильская карта»?

Опасения насчет своей безопасности, появившиеся у саудовского режима в 2010-ых, подтолкнули его, а особенно наследного принца, к сближению с Израилем. В этом смысле будет не лишним напомнить о том, что перезагрузка наследным принцем ОАЭ Мухаммадом бин Зайдом отношений с Тель-Авивом до фактического союза стала результатом усилий Джареда Кушнера, консультанта и, по совместительству, зятя Трампа. Эти же игроки склоняли и Мухаммада бин Салмана к израильско-саудовскому союзу, на основании его взаимной выгодности с точки зрения укрепления отношений с США, ослабленных в период Обамы, уравновешивания иранской мощи, решения проблемы йеменского конфликта, укрепления саудовского влияния в регионах Персидского залива и Красного моря, а также на юге Аравийского полуострова. В то же время они же давали наследному принцу гарантии, что подобный союз обеспечит ему королевский титул и облегчит для него борьбу за престол внутри династии. Если выразиться более лаконично, то растущая инерция сближения Саудовской Аравии и Израиля, в том числе, непосредственно связана с личными политическими амбициями Мухаммада бин Салмана.

Тайная встреча принца с израильскими и американскими официальными лицами, ее место, время, участники, а также формат утечки информации о ней в СМИ содержат ряд важных посланий. Хоть это и опровергалось на официальном уровне, факт встречи подтвердили неназванные официальные лица, как израильские, так и саудовские. Кроме того, ее косвенно подтверждают и маршрут самолета, часто используемого Нетаньяху для зарубежных визитов, а также то, что Майк Помпео отправился на встречу с принцем без представителей СМИ.

Эта встреча премьер-министра Израиля с фактическим правителем саудовского государства, на саудовской же территории, является историческим прецедентом. В то же время, хоть до этого момента переговоров на таком высоком уровне еще действительно не случалось, особое значение имеет намеренная утечка информации о ней в СМИ, организованная Мухаммадом и Нетаньяху, в то время как представители обеих сторон многократно и решительно опровергали ее проведение. Привлекает внимание и «тайминг»: информация об этих переговорах появилась сразу же после проведения под

Посредством этой встречи Мухаммад бин Салман показал, насколько серьезны его намерения по развитию отношений с Израилем для преодоления политического тупика, в котором он оказался и внутри своей страны, и на международной арене. Кроме того, он ясно дал понять, что не видит никакой проблемы в том, чтобы опереться на военные и разведывательные ресурсы Израиля, для пресечения малейших поползновений оппозиции для захвата власти. Также утечка информации о переговорах стала посланием, свидетельствующим о решимости продолжить свою амбициозную и авантюристскую политику в отношении противостояния с Ираном и йеменского конфликта, даже если для этого придется воспользоваться помощью Израиля.

Углубляющийся раскол в саудовском руководстве

Как бы наследный принц ни продвигал подобные амбициозность и авантюризм в политике, которые явно не соответствуют реальным возможностям страны, внутренняя поддержка его курса по основным вопросам в последнее время значительно ослабла. Наблюдается, что тенденция ослабления его популярности внутри страны развивается параллельно снижению его международной поддержки в пост-трамповский период.

Мы стали свидетелями проявления саудовским руководством весьма двойственной позиции по ряду важных региональных проблем. Одной из главных причин этого представляется глубокое расхождение во взглядах с принцем его отца, действующего короля Салмана бин Абд аль-Азиза аль-Сауда. В качестве примера их разногласий можно привести палестинский вопрос и отношения с Турцией.

Во-первых, король Салман настаивает на проведении политики, защищающей законные права палестинцев. Для понимания позиции короля особое значение имеют заявления главы саудовского МИД Фейсала бин Фархана аль-Сауда, сделанные им на саммите G20: нормализация отношений с Израилем возможна исключительно при условии справедливого и устойчивого решения палестинского вопроса. И то, что уже на следующий день Мухаммад бин Салман проводит на территории проекта «Неом» переговоры с высшими официальными лицами Израиля показывает, что между отцом и сыном присутствуют очень глубокие разногласия по основным региональным вопросам, таким, как Палестина.

Во-вторых, указание короля о направлении гуманитарной помощи жертвам землетрясения в Измире, а также его слова прочности турецко-саудовских отношений и о том, что все вопросы эти две страны способны решить путем диалога, произнесенные им в телефонном разговоре с Эрдоганом на саммите G20, указывают на гораздо более конструктивный подход Салмана бин Абд аль-Азиза к региональным проблемам, в том числе, и отношениям с Турцией. Правда, несмотря на его позицию, ей не сильно соответствует устоявшаяся антитурецкая риторика саудовских СМИ и негласный бойкот турецких товаров. Тот факт, что именно наследный принц, под влиянием Мухаммада бин Зайда, настаивает на враждебном отношении к Турции, свидетельствует о его большем влиянии на саудовскую действительность, а не короля.

Нет никаких сомнений в том, что безудержное (при помощи Трампа) возвышение Мухаммада бин Салмана резко сбавит обороты в период президентства Байдена. Это может дать кругам, оппозиционным принцу, возможность быть услышанными в своей стране. Кроме того, велика вероятность ослабления позиций принца в плане его внутреннего влияния и полномочий, что откроет больше пространства для маневра королю Салману, который проявляет гораздо больше осмотрительности в управлении страной.

Однако попытки Израиля и Трампа, в последние дни до истечения его полномочий, втянуть Иран в военный конфликт путем провокаций грозит перевернуть регион. В атмосфере подобной крайней напряженности саудиты, обладая очень скромным военным потенциалом и фактически являясь беззащитными перед Ираном, могут ощутить острую потребность в опоре на израильскую промышленность. Больше всех в этой ситуации выиграет Израиль, прекрасно умеющий использовать региональные кризисы и слабость отдельных игроков, имевшие место и ранее. Ослабление позиций саудитов, вероятно, приведет к получению Тель-Авивом с их стороны значительных уступок, включая возможность воздействие на выстраивание саудовской политики. В условиях такого сценария позиции в Эр-Рияде Мухаммада бин Салмана, который сейчас занимает должность министра обороны, укрепятся.

Йеменские хуситы уничтожают саудовский “Абрамс” при помощи зажигалки

Сближение монархий Персидского залива и Египта с Израилем уже ни для кого не новость – слишком многие общие интересы и угрозы объединяют этих членов «американского ближневосточного протектората», чтобы какие религиозные или идеологические разногласия могли оставаться для них камнем преткновения. Как уже многократно демонстрировала Саудовская Аравия, ее правящая элита склонна руководствоваться принципом «real politics», не желая связывать себя никакими рамками, кроме собственных интересов, политических и финансовых. Это вполне «современный» и даже светский подход, который соответствует геополитике. Единственное, чему он противоречит – роли цитадели правоверных мусульман, который без отдыха эксплуатирует саудовская пропаганда, и внутренней действительности страны, представляющей собой, грубо говоря, вакханалию синтеза 1-го, 7-го и 21-го веков. Наследный принц, которого внешние силы сознательно сделали самым влиятельным человеком в стране, всем своим поведением показывает полную беспринципность в достижении любой цели. Впрочем, для него как политика сказанное, безусловно, является комплиментом.

Мухаммад бин Салман, очевидно, вознамерился превратить свою страну из «бензоколонки» в полноценную региональную державу, «поставив на место» и Иран, и даже не столь враждебную Эр-Рияду Турцию. Отнюдь не случайно он занял пост именно министра обороны – сейчас на Ближнем Востоке военная мощь имеет вес не меньший, чем экономическая. Первой же возможности «показать зубы» саудиты упускать не стали, вмешавшись в йеменский конфликт (а по сути и став его архитекторами). Впрочем, Иран, на эскалацию конфронтации с которым нацелен Мухаммад, руками своих хуситских прокси играючи нанес унизительное военное поражение саудитам, имевшим подавляющее материально-техническое превосходство. Не помогли ни орды африканских наемников, одетых в форму королевства, ни новейшее вооружение американо-израильского производства, что поставило внешний курс наследного принца в тупик. В рамках внутреннего курса он сумел провести несколько «революционных» и моментально раскрученных мировыми СМИ, но, по сути, косметических преобразований. Наконец, наметились сдвиги в вопросе положения женщин в королевстве, чьи ограничения в правах по-саудовски являются нонсенсом даже для патриархального исламского мира. Однако с экономической точки зрения прорывов не случилось. Бюджет Саудовской Аравии все еще строится (говоря очень грубо) из трех источников дохода, по убыванию: нефть, Мекка, финики. Несмотря на относительно развитую банковскую систему, промышленность все еще предстоит строить практически с нуля. Атака дронов йеменских хуситов на нефтеперерабатывающую инфраструктуру нанесла моментальный ущерб в миллиарды долларов. На очередную нефтяную войну наложилась пандемия, лишившая бюджет одного из основных источников дохода. Вопреки обещаниям Мухаммада с распиаренным образом молодого и современного принца-реформатора, уровень жизни населения не только не растет, но показывает обратные тенденции.

Тупик, в который завел страну полный амбиций наследник, грозит усугубиться поражением Трампа на выборах – демократы к поддержке саудовского режима относятся куда более прохладно. И выход из тупика видится только один – построение коалиции «американского ближневосточного протектората» в составе членов ССАГПЗ, Египта и Израиля.

В этом смысле события осени 2020 года весьма настораживают. Не секрет, что задачей Трампа (в его неизменном союзе с Израилем, разумеется) сейчас является по максимуму завершить начатое, чтобы лишить своего преемника возможности уже серьезно на что-то повлиять. Создание союза Израиля и ОАЭ, тайная встреча саудовского принца с Нетаньяху, убийство иранского физика-ядерщика Мохсена Фахризаде как провокация для втягивания Ирана в полноценный военный конфликт – без сомнения, звенья одной цепи. Игра ведется крупная, очень похоже, что главный опекун Израиля со своим уходом пытается оставить Тель-Авиву главный подарок – союз с арабскими монархическими режимами. Учитывая, что именно Израиль может снабжать их военной техникой, технологиями, разведданными и инструкторами, вопрос о том, кто будет играть в этой коалиции «первую скрипку», отпадает сам собой. Есть основания ждать присоедения Эр-Рияда к эмиратско-израильской оси уже до конца года, именно на это сейчас направлены все усилия американской дипломатии.

Джо Байден, который, по некоторым данным, даже возглавлял с американской стороны переговорный процесс с Ираном по Ираку и, возможно, даже контактировал с покойным Касемом Сулеймани, – не «ястреб». Той поддержки, которую оказывал Трамп, ни Израиль, ни Саудовская Аравия от Байдена не увидят, наоборот, он вполне склонен вернуться к формату ядерной сделки с Ираном времен Обамы, что сулит Исламской Республике невероятные возможности. Если Иран добился своей мощи с условиях сплошного занавеса санкций и экономического террора, сложно даже представить, на что он способен в условиях, равных с тем же Эр-Риядом. Упомянутый союз – вопрос времени, ведь только коалиция из монархий Залива, Израиля и Египта сможет конкурировать с Турцией и Ираном за положение преобладающей региональной силы.

Кто-то может задать вопрос – а как же Ислам и Палестина? Как Саудовская Аравия сможет сохранить лицо в глазах всех мусульман мира? Ответ прост: тот, у кого есть монополия на пропаганду, не нуждается в репутации – она в нужном виде будет у него всегда. Если, точнее, когда Мухаммад бин Салман повторит сделку Мухаммада бин Зайда с Тель-Авивом, «Аль-Джазира» и иные информационные столпы суннитского ислама не поднимут палестинский вопрос – купая принца в аплодисментах, они скорее призовут вручить ему премию мира. Саудовская исламская идеология уже давно оперирует не аятами и хадисами, а долларами и евро.