«Куда бежать? Что делать?»: есть ли перспективы у российской экономики?

#ПереводБезЦензуры

После того, как экономика России получила два последовательных удара вследствие глобальной пандемии COVID-19 и падения цен на нефть, Президент России Владимир Путин дважды обращался к народу, но с существенной задержкой. Многие отметили, что задержка выступления президента была похожа на поведение Иосифа Сталина в 1941 году, когда он ждал почти две недели, чтобы выступить со своим первым радиообращением после вторжения нацистских сил в Советский Союз. Чем объясняется задержка? И почему Путин сразу не наметил каких-либо последовательных мер по сдерживанию вируса и излечению российской экономики? Какое будущее ждет страну?

Очевидно, что в конце марта ожидания были не слишком оптимистичными. Некоторые политические лидеры выступали за объявление чрезвычайного положения и общенационального карантина, включая закрытие крупных городов, например, Москвы, на которую в тот момент приходилось более 65 процентов всех случаев COVID-19, зарегистрированных в России.

Другие опасались, что эти меры будут угрожать экономической и политической стабильности страны. В целом, подобное мнение не лишено было веских оснований, но Путину все же пришлось принять важное решение по введению определенных ограничений.

Школы, кинотеатры, фитнес-центры, салоны красоты, крупные торговые центры, рестораны и кафе закрыты, и гражданам настоятельно рекомендуется оставаться в своих домах. Но эта «самоизоляция» не означает, что государство будет компенсировать гражданам или предприятиям убытки, понесенные в результате ограничительного государственного регулирования.

Первые шаги

Обращения президента были в первую очередь посвящены экономическим мерам — это один из самых важных на сегодня вопросов. Путин заверил, что социальные выплаты ограничены не будут, причем некоторые выплаты произведут заранее намеченных сроков. Забота о социальной стабильности — вполне естественный шаг, на который правительство пошло с целью минимизации панических настроений.

Также Путин объявил, что минимальный размер ежемесячного пособия по безработице будет повышен с 8 тыс. рублей до уровня МРОТ, то есть до 12130 рублей. Однако следует иметь в виду, что только около 660 тысяч россиян (0,45% населения страны) являются официально безработными. Проблема состоит в том, что такими становятся именно сейчас из-за невозможности продолжать работу. Президент отметил, что период карантина будет оплачен тем работникам, которые вынуждены оставаться дома. Правда, он не уточнил, каким образом будут компенсироваться эти затраты.

Было также сказано о возможности получения компаниями беспроцентных кредитов для компенсаций. Наконец, Путин пошел намного дальше в своих обещаниях и объявил, что взносы в фонды социального обеспечения должны быть снижены с 30% до 15% валовой заработной платы для всех малых и средних предприятий если заработная плата работников превышает минимальную.

Интересно, что несколько дней спустя правительство объяснило этот шаг, заявив, что не вся заработная плата подпадает под действие нового правила, а только та его часть, которая превышает МРОТ. Для малых предприятий, где зарплата может составлять 18-20 тыс. рублей это будет означать очень небольшую экономию, которая только повлечет за собой дополнительную бумажную волокиту.

Стоит выделить три основных момента. Во-первых, центральной идеей посланий Путина было успокоение людей. Во-вторых, российское руководство по-прежнему считает, что оно должно четко выполнять свои бюджетные обязательства и выплачивать дополнительные субсидии нуждающимся, игнорируя при этом призывы больного бизнеса. В-третьих, Кремль делает ставку на то, что его резервы в 12,8 триллиона рублей, что составляет примерно 11,4% от ВВП, могут вылечить «заболевшую» экономику.

Общая экономическая ситуация со взглядом в будущее

Россия остается уникальной в том, что она не снизила ключевую ставку Центрального банка (сейчас она составляет 6%) и не объявила о других видах поддержки денежно-кредитной политики. Маловероятно, что меры, о которых объявил Путин, дадут существенный импульс российской экономике во время глобальной пандемии, точнее, в самый острый ее период. Скорее всего позиция Кремля очень скоро изменится, учитывая, что прогноз McKinsey указывает на то, что экономика России может сократиться на целых 10 процентов в текущем году.

Существенным ударом было падение цен на нефть на мировом рынке. Российский бюджет страдает довольно существенно, ведь поставка энергоносителей является ключевой в его доходной части. На фоне пандемии коронавирусной инфекции кризисное падение стало первым за несколько десятков лет, хотя после Пасхальных праздников наблюдается некоторая тенденция к нормализации. Впрочем многое будет зависеть от будущей позиции правительства России — удастся ли действительно договориться с крупными «игроками» на мировом рынке, в первую очередь с Саудовской Аравией.

Что касается уровня ВВП, то по прогнозам экспертов будет наблюдаться его снижение на уровне 4-4,5% с последующим «отскоком» в 2021 году на 2-3%. При этом ключевым моментом является мировая пандемия, ведь именно на этом фоне значительные трудности испытывают абсолютно все страны и даже Россия здесь не может кардинально повлиять на ситуацию. В целом, вероятно определенное снижение компенсационных бюджетов — другими словами, некоторую сумму денег придется потратить на поддержание должного уровня.

При этом эксперты отмечают, что длительность восстановления экономики критическим образом зависит от того, насколько банковская система будет способна закрыть разрывы ликвидности в пострадавших трудоемких отраслях. Чем быстрее запустится реальный сектор бизнеса — тем лучше, но это уже прямо зависит от ситуации с коронавирусом.

Неопределённость в будущем России — не уникальн. С подобным столкнулась абсолютно каждая экономика. По оптимистическим прогнозам пандемия, точнее активная ее стадия, продлится до середины или до конца лета. На этот срок, конечно же, запасов хватит, но активные процессы в стране, которые были остановлены в марте, следует запускать в любом случае. В таком случае есть вполне перспективная возможность отделаться малыми потерями даже несмотря на существующие котировки нефти.